| Жизненный подвиг Патриарха Павла
является наилучшим ответом на вопрос, как нам уяснить
некоторые вопросы нашей веры. Во время, когда мы
проводим презентацию трехкнижия под таким названием,
завтрашнего дня не пугается только Патриарх Павел. Его
народ от каждого звука церковного колокола вздрагивает
и при каждом упоминании его имени боится только одного
сообщения, молясь, чтобы миновала его чаша сия тогда,
когда он народу нужнее всего, когда каждый задается
вопросом, как же мы будем без него. Единственный, кто
такого беспокойства не знает, это Патриарх Павел,
подвизавшийся так, чтобы в любой момент быть готовым
предстать пред лицом Божиим. Он жил так, будто для него
каждый день — судный и каждое слово —
последнее. Как будто воплощал смысл собственных слов:
«Когда человек рождается, весь мир радуется, а
только он плачет. Но следует жить так, чтобы, когда
умрет, весь мир плакал, а только он радовался».
Давно стали широко известными слова ребенка, который на
вопрос, кто это, ответил: «Это Патриарх Сербский
господин Павел — "Будем людьми!”«.
За это дополнение к своему титулу Патриарх Павел положил и
всю свою жизнь, и свое патриаршество. Даже находясь на
больничной койке, он не перестает служить и повторять:
надо оставаться людьми и выдержать до конца. «Мы не
выбирали ни страну, где родимся, ни народ, в котором
родимся, ни время, в котором родимся, но выбираем одно:
быть людьми или нелюдями».
И сегодня, когда мы уходили от него, испрашивая
благословения, он своей, уже обессиливающейся рукою осенил
крестным знамением совершенно спокойным и уверенным
движением воздух, так что, казалось, этот крест останется
там навсегда.
В столь шумное время никто не говорил тише, а слышен был
дальше; никто не говорил меньше его, а сказал больше;
никто в это бессовестную эпоху дольше его не смотрел
истине прямо в глаза.
Никто за славу земную не держался меньше, чем он; и никто
не украсился столь значительными украшениями, всяческих
украшений избегая. Никто не был естественнее в
неестественных условиях, никто свой авторитет не
устанавливал проще, без лишних слов и лишних движений.
Никто свое слово так не очистил от всего наносного, никто
себя и свою душу так не очистил от всякого засорения, а
тем не менее сказал: «Я счастлив, что не
безгрешен».
Бог знает, случайно ли то, что драма Косова совпадает с
драмой Патриарха Сербского Павла, на протяжении многих лет
епископа Рашско-Призренского, а ныне Архиепскопа Печского.
И слова, которые он повторяет чаще всего, касаются Косова.
К самым значимым святыням, наряду с Печской Патриархией,
Дечанами, храмом Богородицы Левишкой, Грачаницей, Патриарх
Павел относит и Косово Поле, «на котором защищен наш
наиважнейший национальный и духовный принцип». Для
него Косово — это не только край и земля, на которой
находятся наши наиважнейшие святыни, «но также и
учение, которое в них преподавалось и которому нас они
учили».
Слова Патриарха Павла превосходят все определения
Косовского Завета и Царства Небесного. Такие слова до
него, пожалуй, не произносились ни на одном языке, а тем
более не произносили их духовные вожди ни одного народа.
«Если бы основание нашего независимого государства,
его сохранение и развитие были возможны только через
преступление, я бы скорее согласился, чтобы исчезла не
только Великая, но и малая Сербия, и все сербы вместе со
мной, чем согласился на бесчеловечное и нечеловечное. Вот
это для меня Косовский Завет и определение за Царство
Небесное».
«Святой князь Лазарь не против жизни на земле и не
против царства земного. Но коль уж необходимо одно терять,
то лучше потерять земное, чем небесное». Однако
«ничто не потеряно, пока не потеряно».
Помимо всего этого, Патриарх Павел является одним из
наиболее плодотворно воздействующих сербскоязычных
писателей. Его голос и его манера говорить — самый
одухотворенный тон для публичных выступлений у нас.
Патриарх, пишущий так, как говорит, а говорящий так, как
живет, являет собой самую убедительную личность нашего
времени. Такой стиль речения не мог прийти лишь из книг.
Наш Патриарх выступает и устно и письменно; однако он
больше письменный, чем устный. Он пришел от книги и служил
книге — той единственной, единой и наиважнейшей, чье
слово его родило и чьим героем является он сам.
|
